Красноярский семейный портал

Готова быть вечно беременной!

Дарья МОСУНОВА

Если вы ждёте ребенка через девять месяцев, а может, чуть раньше или намного позже, пожалуйста, читая эти записки, не воспринимайте их просто как чужой дневник. Лучше даже, наоборот, считать их психологическим пособием. И когда возникнут страхи, а страхи в беременность — особая тема, лучше вздохнуть, налить себе кружечку зеленого чая с медом, залезть на форум "Ярмамы" и... успокоиться!

d8

Готова ради этих 9 месяцев беременеть и беременеть! Вечно беременная — для меня синоним рая на земле.

***
Моя близкая подруга, услышав о моей беременности, огорчилась.

— Дашка, да я тебе так завидую!!! Как же тебе хорошо будет, Дашка. Запомни, это самое счастливое время в твоей жизни. Все вокруг тебя будут бегать, тебя ублажать. Ты будешь королевой! Пупом Вселенной! Самой любимой и желанной! Захочешь спать — спи! Хочешь гулять — гуляй! Хочешь земляники в мороз — на тебе! Ты снова вернешься в розовое облако детства!

Тогда я ее недопоняла, но сейчас — бесспорно, согласна!

***
Может быть, потому что у нас с мужем не было детей 8 лет, подготовка к зачатию, сама беременность, рождение — были не просто вехами естественного цикла развития человека, а именно Божьим даром, великим подарком. И чувствуя, что неслучайно случилось во мне чудо, что послано оно Богом, полагалась я больше не на советы окружающих, врачей, а на собственную интуицию. Мне казалось, что мое внутреннее состояние, мое «я» настроены на небесную волну, и если ее не засорять плохими мыслями, дурными впечатлениями, злыми разговорами, то на все вопросы я сама найду внутри себя ответы. И была права. Как только я шла против своей воли, все рушилось и не связывалось воедино, обрастало страхами и комплексами.

***
Во сны я не верю. Но моя мама, очень чувствительный ко всему окружающему человек, увидела сон: я приношу коробку к ней в дом. Она открывает — а там копошатся… пушистые кролики.

Как-то она предсказала смерть своего родного брата, увидев во сне наш сад, а чуть поодаль могилу со свежими цветами и бабушку, плачущую над холмом.

Может быть, под впечатлением ее рассказа, я и сама увидела во сне, как сижу на поляне, а вокруг меня прыгают кролики. Сколько точно их было, я и не помню. Знаю только, что их было много, да такие шустрые, пушистые. И я смеялась… Проснулась в необычном бодром настроении.
Через месяц тест показал, что я беременная. Через три месяца, на первом УЗИ — что будет тройня!

***
Даже мой свекор, с которым у нас были постоянные ссоры и стычки, видоизменился в период моей беременности. Он уже не ругался и не психовал, когда видел, что посуда не вымыта, что полотенце лежит на полу.

В один из зимних вечеров мы ужинали у родителей. Свекровь хлопотала на кухне в легком платье.

— Какое у вас красивое домашнее платье! Какие чудесные бабочки! — без всяких подводных мыслей стала восторгаться я.
Свекор внимательно посмотрел на жену и на меня, а потом строго сказал:

— Наташа, платье сними и отдай невестке. Ей будет в пору.
Он сказал так строго, что я и муж раскрыли от удивления рты, а моя свекровь безропотно, забыв о подгорающей картошке, пошла переодеваться.

С того момента Александр Петрович стал для меня белым и пушистым.

***
Первым делом я ушла с работы. Хотя телевизионная карьера у меня складывалась прекрасно: коллектив сформировался, зритель тоже.

— Я всегда работала для людей, хочу сейчас поработать для себя, — объяснила я удивленному режиссеру.

К тому же моя передача «Самородки» вошла в шорт-лист международного конкурса в Москве. Надо было лететь в столицу, жить в дорогой гостинице, слушать лекции, участвовать в обсуждении. Но я отказалась. Поблагодарив мою понимающую начальницу, Долгушину Ирину, мы удрали с мужем на четыре дня отдыхать в санаторий «Загорье».

И еще я хотела бы поблагодарить вторую работу, газету «Комок». Редактор ее Елена Крупкина оставила за мной ставку, а сама метлой погнала от компьютера. Дабы не «облучать» растущий на глазах животик. Я приходила в редакцию только за зарплатой и просто чай попить с баранками.

***
Наверное, я задолго до беременности почувствовала, что что-то со мной произойдет. До зачатия было еще два месяца, а на даче я ходила как коза возле зеленеющих грядок, рвала пучок за пучком петрушки, укропа, кинзы, салата и жевала, жевала... Хотя никогда не значилась в гастрономических списках поклонников зелени.

Когда вся зелень была съедена, я попросилась в огород своей соседки.

— Ты случаем ребенка не ждешь?

— Да... нет, тетя Маша.

— Но если ждешь, — подозрительно посмотрела на меня соседка, — думаю, Дарья, молоко у тебя будет зеленого цвета.

Я только потом узнала, что свежая зелень богата фолиевой кислотой. А она так важна для строительства нервной системы малышей.

«Хорошо, если перед зачатием в организме у женщины не будет дефицита фолиевой кислоты», — вещал с экрана доктор наук.

***
Первые три месяца жила, пока позволяла погода, на даче в Пугачево. Я всегда мечтала, что в положении буду жить только на свежем воздухе, пить только чистую воду, есть только свежие продукты. Но, увы, за рубежом это возможно, у нас же это фантастика. Я колола дрова, топила печку, мылась в бане, подметала двор, и никто из родных не мог меня выцыганить.

Вечерами в одиноком, без дачников, сентябре бродила между дач. Каждый день по 2 часа минимум. Для здоровья. А так как я боялась заблудиться, то ходила, одетая в мужнину штормовку, сапоги болотные, ватные красные брюки, вокруг одних и тех же домов. Не то мужик, не то баба. С видом печального воина.

— Ты тут, Дарья, не живи одна. Бродит тут некто. И окликивали его, и пугали. А он все в одно время выходит да дачи высматривает. Маньяк, что ли? — предупредила меня соседка тетя Маша. — Опознавательная деталь — красные штаны. Мы уже в милицию позвонили.
Объяснять что-то тете Маше я не стала. Но на следующий день переехала домой, в город.

***
Помню первое УЗИ.

— Так, вижу одного… Ой, еще один.

— Двойня, двойня! — скандировала моя сестра, пришедшая меня поддержать. — Ну, это в нашу прабабушку.

— Постойте. От еще один человечек, — сказал доктор, внимательно изучающий темный пульсирующий экран.

— Боже… Я буду сразу трижды теткой…

А я заплакала от счастья.

Реакция мужа, ожидавшего за дверью, была…

— Мой дорогой, у нас, кажется, будет тройня!.. — сказала я радостно, выходя из кабинета УЗИ.

— Глобально, — сказал мой муж и погрузился в глубочайшие пучины раздумывания о хлебе насущном. Мужчины, я думаю, его поймут. Нашим тройняшкам уже три года будет, и муж из этих пучин так и не всплыл на поверхность, все бурчит под нос о чем-то своем мужском, о том, как прокормить эту ораву и почему государству, а еще ближе — мэру города Красноярска — открыто наплевать на помощь многодетным семьям. Но наша веселая орава растет на радость бабушкам и дедушкам, теткам и дядьям.

***
— Даша, а можно, чтобы там было трое пацанов? — мой любимый осторожно гладил мое пузо-дирижабль.

— Увы, поздно, дорогой. Закладка пола давно уже произошла. А сейчас уже 24-я неделя.

Но муж не унимался. На последнем УЗИ нам приказали ждать… трех девочек.

— Что же я с вами, бабами, делать-то буду?!

На помощь пришел лучший друг мужа, Сергей. У него месяц назад родились два мальчугана.

— Главное твоей побольше соленых огурцов есть.

Муж этому совету внял со всей энергией великого желания продлить свою фамилию. И каждое утро вместо любимой каши мне приходилось давиться ненавистными огурцами. Удивительно, но через месяц на УЗИ нам наглядно на экране монитора показали, что ждать надо троих пацанов. Муж светился:

— Теперь мы — банда!

***
Не помню точно, был у меня токсикоз или нет. Если и был, то в очень комфортной для меня форме. Мне не хотелось готовить дома. Запахи готовящейся пищи меня раздражали. Поэтому, прикрываясь этими аргументами, я ходила, как Дед Мороз перед Новогодней ночью, по гостям. И вот удивительно: все были рады и все меня кормили! Да так вкусно и разнообразно! Даже не подозревала, что друзья у меня и родные такие очаровательные люди и такие хлебосольные хозяева. Жаль, после рождения все прекратилось. Многие уже и не рады, если я вваливаюсь к ним в дом в комплекте: мама-папа-сын-сын-доча.

Слышала мнение психологов, что токсикоз — это внутренняя реакция организма на страхи женщины. А если сознание очищено от вопросов и сомнений: сохранять ребенка или нет, как сказать мужу, как отреагирует начальник, испортит ли беременность мою фигуру… — то и токсикоза нет.

***
Каждый раз, приходя на УЗИ, я просила показать мне экран.
Малыши мне казались космонавтами. Так трогательно и весело они шевелили ручками и ножками… Будто перевали мне приветы.

— Мама! Это я! Я! Я! Приветик!

Я так не хотела идти в роды! Пусть мне было невыносимо спать, тяжко ходить, я не хотела терять этого чудесного состояния. Когда внутри тебя растет и развивается жизнь… Не передать словами для мужчин этого состояния. Ну только если они представят, что в их животе сидит теплый пушистый котенок, утенок или щенок… Нет, все не то!

***
Каждую неделю, а то и два раза ходила в женский монастырь, исповедовалась и причащалась. Молилась Феодоровской и Абалацкой Божьей Матери, заступнице всех беременных и d5помощнице в родах. И с каждой молитвой крепчала во мне уверенность и духовная сила, что все будет прекрасно. Плохого быть не должно. Всех я простила и старалась ни словом, ни делом не обижать. А посему весь срок была волшебной феечкой с золотыми крылышками за спиной. Правда, к концу беременности феечка больше походила на Большого доброго шмеля.

***
Слово «опустошенность» — я почувствовала физически сразу, как очнулась после операции. Вот мой пустой живот… А где? Где его наполнение? Которое вместе со мной смеялось, огорчалось, удивлялось и расстраивалось? А где детки?

Воспринимала живот, который после родов стал походить на сдувшийся шарик, как хозяйственную сумку. Порожнюю.

***
Если бы я слушала рекомендации всех врачей, то, скорее всего, все девять месяцев лежала бы на больничной койке с поднятыми вверх ногами, с плохими мыслями в голове и с истерикой в голосе. К примеру, один из врачей, смотря в мои ясные глазки, сказал так:

— Беременность — это патология. И вы должны, как объект аномалии, быть в отделении патологии женской больницы под наблюдением опытных врачей.

Но внутренний голос выбрал из двух десятков врачей, которые меня щупали и измеряли, только двух веселых и забавных тетушек. Они, посмотрев на меня, волшебно щелкнули пальцами в воздухе и изрекли (каждая в свое время):

— Никого не слушай, больше гуляй, ну просто живи на улице, делай гимнастику и плавай. Слушай только классическую музыку — она гармонизирует пространство как внутреннее, так и внешнее. Занимайся тем, на что время не хватало: рисуй, лепи, вышивай, мастери.
Наверное, эти нехитрые постулаты помогли избежать мне так называемого «зашивания». Это когда матку зашивают, как воздушный шарик, чтобы малыши не выпали.

Зовут этих добрых врачей Любовь Сергеевна Кожемякина и Любовь Ермолаевна Мальчевская.

В любую погоду я каждый день от завода комбайнов до Стрелки прогуливалась с Моцартом в «ушах» туда и обратно. Купила себе вышивку крестиком, лепила всем друзьям и знакомых глиняных барашков к Новому году в год Овцы, навязала носков и варежек на три десятилетия вперед, прибралась-таки в своем плательном шкафу, найдя немало вещей, о существовании которых даже не подозревала, была прорабом в собственной квартире… И начала закаливаться.

А вот об этом расскажу в другой раз.

Просмотров: 5113

Загрузка комментариев...