Красноярский семейный портал

Папа на каникулах

kanik

В конце мая, сразу после школы, уехал мой старший. Провожая его в аэропорт, перекрестил, обнял по-отцовски, шепнул на ушко: «Помни, ты из Сибири». И, еще до конца не проснувшегося, взъерошенного тринадцатилетнего мальчонку быстро-быстро понесла легкая иномарка по пустынным улицам Красноярска. На встречу московскому небу. Черноморскому небу. Ростовскому…

Одним словом, Сергея взял в свой очередной миссионерский вояж известный на всю Россию богослов диакон Андрей Кураев. Сдружились они еще два года назад в очередной приезд отца Андрея с лекциями в наш город. И вот теперь мой старший улетает. Надолго? Сроки не оговаривались. 

А через четыре дня уехал средний. Если для Сергея двухмесячная отлучка из дома была в новинку, то для Алексея провести «все лето в Крыму с тетей Таней», – уже укоренившаяся традиция. И снова светящееся Алешкино лицо через непроницаемое стекло вагона, беззвучное «пока», маханье руками… Хвост симферопольского поезда мягко растворился в ночной мгле. Пути сообщения в очередной раз разделили наш семейный пирог.

Мы с женой шли с вокзала в притихшую квартиру, и я представлял, как мой путешественник готовится накинуться на свежесваренную курицу под мерное качанье и стук колес.

Но. «Теперь папа в отпуске» – мысль сгустилась и материализовалась в мягкий диван и любимую, вечно недочитанную книгу. Хотя младшая Серафима легко заткнет за пояс своих старших kanik2братьев. Но. Один ребенок, это не три ребенка. Год выдался не из легких: переходный возраст, разборы залетов, классическое «кто виноват» и «что делать»,– и так до конца мая! Но, теперь-то, почти на все лето, плита воспитания свалилась с изможденных плеч. Пусть попробуют другие! Я, конечно, не тварь дрожащая, но право на отпуск имею. Так думалось в первые облегченные вечера.

Странное, однако, существо – человек. Неугомонное. Все-то ему не так, и всего-то ему мало. Зима пришла – машина не заводится. Весна – ноги сырые. Летом – духота, комары. Осень – рецидивы. Дети уехали – тоска накрапывает. И уже уныло смотришь в ночное окно, встав с мягкого дивана, отложив любимую книгу. И мысли – другие. Шумно с пацанами, о тишине мечтаешь, проблемы достали. А вот вырастут, разъедутся. Не на сезон, на годы. Что тогда? Получать новогодние открытки с фотографиями внуков? Бежать, сломя голову, к телефону? И вспоминаешь недавний звонок старшего:

– Пап, мы вчера с отцом Андреем в кафе ходили. Знакомый какой-то пригласил.
– Ну?
– Здорово! «Бонаквой» обливались!
– То есть?
– Ну, я сказал отцу Андрею, что на этикетке точное его зображение.   Правда, ведь, похож?
– А он что?
– Что, что. Облил меня прямо из этой же бутылки!
– Как? В кафе что ли?
– Да. Прямо за столом!

И дальше звонкий Сережкин голос, легко преодолевая разделявшие нас километры, весело сообщал о совместных поездках на «великах», купанье в штормящем море и прочих «классных» вещах. Я радовался за сына, за диакона Андрея, их дружбу, свое отцовство. Но когда кладешь умолкнувший телефон, где-то внутри почему-то сквозит грустью.

И снова перечитываешь Алешкино письмо, в котором южное солнце светит с каждой строки, аккуратно выведенной рукой школьника. Он умудрился с местными мальчишками организовать «международный турнир по хоккею», где в финальном матче встречались «сборные России - Швеции». Разумеется, выиграли «наши». К письму прилагался список отличившихся бомбардиров и турнирная таблица. Алешка, как всегда, в роли Овечкина. И не тому удивляешься, как он смог (в июле!)  собрать загорелых пацанов для зимнего вида спорта (интересно, что им там заменяет клюшки?). Больше поражает детская непосредственность и простота общения. Мы, взрослые, рядимся за территорию; делимся на «хохлов» и «кацапов», а наши дети просто играют. А если и есть противник, то он обычно «условный», не выходящий за пределы правил игры. Да что об этом говорить! Стоит только оглянуться назад, в свое прошлое, как память тут же предоставит неопровержимые доказательства наличия в нас детской чистоты. Но, к сожалению, утраченной.

Куда это все ушло? Почему мы перестаем играть? Ох, как часто бывает тошно от этой чрезмерной взрослости. Как пошло временами мы поступаем – солидные дяди и тети. Делаем такое, чего бы дети, пусть самые капризные, никогда бы не сделали. Поэтому когда-то Христос на вопрос учеников «кто больше в Царстве Небесном?», поставил посреди них ребенка и сказал: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Вот она – мера совершенства! Ребенок! Только ему и возможно войти в блаженную вечность, держась за руку Всемогущего Отца. Только человеку с непорочным детским сердцем и может быть доступно лицезрение Бога. Потому что в детях kanik3еще остается то, что мы утратили, растеряли, беспечно идя по жизни. Доверчивость, беззащитность, умение просто прощать, просто любить – где все это? 

А еще ребятишки имеют великий дар Божий – радоваться и радовать. Видеть, как Серафима, готовясь ко сну, заботливо укладывает «смешариков» в постель,– заменит собой целый контейнер антидепрессантов. Мои дети радуются, а я… я скучаю на своих каникулах, рассматривая разрезанный путями сообщения семейный пирог. Знаю: мальчишки не забывают свой дом. Помнят о нас. Молятся. И еще неизвестно, кто друг друга воспитывает: мы их, или они нас. В них живо то, чему следует поучиться нам – закованным в броню взрослости, отяжелевшим своей значимостью.

С такими размышлениями бродил я по квартире в передышках между повседневной беготней и суетностью. Телефон громко затрезвонил, резко обрывая полеты мыслей-бомбардировщиков. В трубке серьезный голос Сергея:

– Пап, привет. Вылетаю первого августа. Один (подчеркнуто-важно, уже по-взрослому). Встречайте.

После нескольких реплик я положил трубку. Улыбнулся. Каникулы скоро закончатся. Слава Богу!

О. Виктор ТЕПЛИЦКИЙ

Статья предоставлена автором.

Просмотров: 5412