Характер мягкий, с вкраплением свинца..
Думаю: а не слишком ли рано я вышла на работу? Нет, нет… я не раскисаю. Просто в данный момент я пробую распечатать уже в пятый раз нужный мне документ. Но Сережа от счастья прыгает на подножке принтера-факса. Маша — кричит в ухо и тычет пальцами по клавиатуре, чтобы я показала на компьютере кошек и собачек (один раз дала слабину и показала веселые картинки с животными. — Д.М.). Саня ползает по столу и вытаскивает из файлов документы. А неделю назад этот клоп, когда звонил губернатор Таймыра, приревновал телефон. И пописал на факс. Неделю технику ремонтировали.
***
Нельзя болеть… нельзя. Даже мысли допустить о том, чтобы полежать. Это равносильно катастрофе. Потому что все сразу рушится, как карточный домик.
Стоило мне только один день побыть в коматозном состоянии, полежать с высокой температурой, так в квартире все дела встали. «Банки разорились, заводы прекратили работу». Выросла башня грязной посуды, такая же башня из грязного белья, все, что стояло наверху, оказалось разбитым и испорченным внизу, майонез смешался с вареньем, мука перемешалась с горшечной землей… Мой ненакормленный и необласканный муж поругался со мной аж три раза. Ну а про детей я и писать-то не хочу. Бедные сиротинки…
***
«Кран!» — было у нас первым словом. Потому что мы живем в районе новостроек.
А у моего крестника первым словом было — «камень». Потому что они живут рядом с карьером.
Увы, детки стали техногенными.
***
Удивительно. Казалось бы, в языковой сфере легче идти по проторенному пути, но дети произносят первые слова по-своему.
— Мама, хонко! — говорит Саша, когда ему очень холодно.
А Машенька:
— Мама, когнгодно!
А Сережа просто дует — бу-бу-бруу!
Я до сих пор теряюсь, когда они перед сном одновременно все кричат. Одному принеси воды, второму горшок, третьего укрыть вторым одеялом. Машенька-хитрушка только перед сном раз 15 просится пописать и покакать.
***
Прежде чем решила подстричь детей — попрактиковалась на лохматом ежике и кукле Кате. Дети, внимательно посмотрев на львенка, отказались стричься. Не убедила.
Но после демонстрации мастер-класса на себе (выстригла челку) дети послушно отдались моей воле и фантазии.
Все же здорово иметь троих детей! На Сереже и Машеньке стрижка не получилась. А вот с третьего раза — на Саше — все вышло достойно.
***
Удобно стричь моих чертенят в ванной. Пока они забавляются пеной, я чик-чик — и волос как не бывало.
***
Очередная любопытствующая тетушка в гостях:
— Я у вас уже полчаса сижу — и все наблюдаю и наблюдаю за вашими детками. Они как броуновские молекулы — бегают, но не сталкиваются. И почему?
***
История, как мы расставались с бутылочками с соской, больше напоминает детектив с погоней. Я интуитивно понимала: в два года постоянное сосание сока и молочка из бутылочек чревато неправильным прикусом. Куда в квартире мы только не прятали бутылочки, но дети все равно или выпрашивали, и рука сама тянулась за ними, мол, только не плачь, или отыскивали. И папа, и я извелись. И вдруг меня осенило: надо отдать их какой-нибудь ляльке на улице. Верней, не я, а пусть дети отдадут.
Весь день я подготавливала малышей, грузила их мыслями, что они уже взрослые и что надо поделиться своей соской с малышами. Дети недоверчиво на меня смотрели.
В 4 часа дня мы вышли гулять. В руках у меня был пакет со всеми бутылочками. Но вот беда: мамы с колясками будто вымерли.
И вдруг вдалеке вижу беспечно гуляющую маму.
— Догоним?
— Не догоним! — качает головой нянечка.
Но я, как Шумахер, резко даю по газам, несусь с коляской и не снижаю скорости на поворотах.
— Стойте! Стойте! Подождите! — кричу я на всю улицу. Люди расступаются, удивленно косясь на меня: что надо этой быстроногой женщине?
Мои дети тоже притихли и, похоже, прибывают в некотором шоке от сумасшедшей гоночной мамы. Еще парочка семимильных шажков — и беспечная мама нагнана.
— Берите! — задыхаясь, подаю бутылочки.
Мамочка с трудом выходит из ступора.
— А что я сделала? И зачем мне брать?
Приходится потратить минут шесть, чтобы объяснить ей важность процедуры передачи.
— Ну вот, детки. Мы подарили сосочки малышке. Какие вы добрые! — педагогически завершаю я церемонию. — Помашите сосочкам рукой.
— А я так и вообще давать их не буду… — плачет растроганная мамочка.
Удивительно. Но дети вечером даже не вспомнили. Только Маня на улице, завидев колясочку, радуется:
— Соса Маша ляля!
***
Мой девиз: ребенок должен все постигать сам. Слишком много «нельзя» может привести в его жизни к катастрофе — запуганности и неспособности к адаптации. Я даже разрешаю своим детям всовывать вилку в розетку. Они прекрасно знают, что там течет ток, что он может бабахнуть, но глупостей не творят. Если можно всунуть в розетку вилку, тогда зачем всовывать спицы? Хотя, возможно, я и ошибаюсь.
Уже с маленького возраста пробую научить прибирать за собой: если просыпал, разбил, бери веник — подметай.
Продавщицы умиляются, когда мы выходим из магазина: двухлетний Сережа несет булку хлеба, Маня пакет молока, Саня — мешочек с крупой или сахаром.
***
Семья растет, и одежды, а главное — обуви, прибавляется и прибавляется. Большое спасибо милым сибирским мамам — делятся вещами, из которых выросли их дети.
Скрупулезно осмотрев территорию нашей квартиры, в голову приходит идея сделать в бесполезных нишах, куда обычно ставятся гладильные доски, пылесосы и прочее, — полки и полочки.
Полочки сделаны. А дети, насмотревшись на двух взрослых дядечек с молотками, начинают «болеть» строительством. Подавай, понимаешь, мама, им молотки и гвозди. Купила в «Детском мире» три молоточка. Подобрала на улице выброшенный пенопласт. Достала безопасные шурупы из запасничка у папы.
Получилась замечательная игрушка. В мягкий пенопласт вкручиваю шурупы, а дети с радостью забивают их. Легко и просто!
***
Учимся считать до 10 уже с пеленок. Если один сотовый телефон или один пакетик сока — как разделить на троих?
Объясняю малышам, что на счет 10 ты должен передать сок другому. Не знаю, какие там происходят мыслительные процессы в голове у двухлетнего ребенка, но удивительно, дети понимают и воспринимают это как игру.
«Раз, два… десять!» И они без слез и писка передают сок или красивую игрушку по кругу.
В будущем придется покупать свисток и секундомер.
***
Когда нет помощи, учимся ходить вчетвером. Объясняю малышам, что сегодня за правую руку будет держаться Сережа. А за левую — Маша и Саша. Причем Саня держится за мизинец, а Маня — за большой палец. Долго такой каракатицей идти сложно. Но дорогу перейти успеваем. Правда, потом кисть от боли разрывается.
***
Утром захочешь чуть понежиться в кровати… Всё… твоя кровать превращается в сказочный ковер или палас после свадьбы. Дети тащат всё: грязные ботинки, кремы, тарелку с ягодами, папины газеты, мои помады и духи, миску с Кошкиной едой... Бр-р… Поспишь заветные десять минут. А чем это оборачивается? Довольные дети сидят тут же и разглядывают награбленное. И называется сия картина «Возмездие за десять минут рая».
***
Моя милая свекровь закачивает (не могу поставить глагол «укачивать», потому что наше засыпание кроме как «закачкой» не назовешь. — Д.М.) детей: она чуть нудным, монотонным голосом поет песни своего детства, молодости… Дети где-то на восьмой песне, под «Дурманом сладким веяло, когда цвели сады…» засыпают.
Мой муж приходит после работы часов в 9. Я бегу на кухню разогревать ужин, а он семимильными решительными шагами идет в спальню. Есть ему ой как хочется, поэтому только от него зависит, как быстро дети заснут. Поэтому, не мудрствуя лукаво, он грозно воет на детей, шипит и ревет: «Всем спать!!! Кому сказал?! СПАТЬ!»
Дети вначале смеются, но потом плачут. Шлепки по голой попке от голодного папы ох как обжигают!
— Попробуй вначале накормить, а потом допусти к закачке, — советовала мама.
Не подействовало. После ужина по телевизору любимый футбол или сериал… Папа так же зол, как и на голодный желудок.
Я не вмешивалась, потому как сама получила приличный тумак и претензию: «Не вмешивайся в воспитательный процесс!»
Конечно, можно было и самой усыпить братву колыбельными. Но как важно, чтобы дети слышали и чувствовали отца.
Но после того как я услышала, что мои пупсики начали друг на друга орать с папиной вечерней интонацией и в их лексиконе появились слова: «Сейчас побью!», в стороне находиться не было уже сил.
— Да я вроде не ору на детей… — удивился мой наевшийся, насмотревшийся футбола, подобревший муж. — Но я же не знаю, как по-другому их закачивать…
— Делай как мама…
— Но я ни одной песни не знаю.
На следующий вечер мой муж стоял посреди детской спальни, и в руках у него был свежекупленный сборник песен. Дети, открыв рты, молчали.
А я прослезилась, слушая, как папа с акцентом казанской сироты поет речитативом на мотив «Помогите, люди добрый, кто чем может…», «Миллион алых роз», «Милая моя», «Эх, рябинушка, ухнем!».
Если дети унаследуют исключительный слух отца, музыкальную школу мы будем обходить за километр.
***
…Как давно же это было, когда свободную минутку лихо меняла на удовольствие отдаться ласковым рукам парикмахера, сделать маникюр, позагорать в солярии. Сейчас же, проплывая мимо спа- или фитнесцентра, облизываюсь… Ногти обстругала, пятки очерствели, сама расплылась…
А ведь последние три года до беременности вела на местном телевидении передачу. Можно сказать, была лицом канала. Надо выглядеть достойно и безупречно. Поэтому не скупилась на макияж, прическу, одежду. Да и про пирожные и бутерброды ни слова — телевидение мастак показать народу лишние килограммы. Приятно было…Теперь же никто из прохожих в измученной, располневшей, на скорую руку причесанной женщине с коляской не узнает бывшую телезвезду… Да…
Мечтаю, что, когда отдам детей в детский сад, будет море времени, и я снова за себя возьмусь! Ну что вы так улыбаетесь… я же только мечтаю.
***
В те дни, когда мне помогает нянечка, работаю я таким нехитрым образом. И это похоже не на работу, а не некоторое заточение. Как только детки заваливаются на боковую во время дневного сна, закрываюсь в маленькой комнате и пишу, звоню, распечатываю… Но ведь я человек живой — мне попить, пописать требуется. Но терплю. И похоже это на ломку. Ведь я по натуре человек — тугоумный. Мне бы походить по квартире, водички попить, в окно посмотреть… Глядишь — и нужная фраза сама родится и идея придет в голову. А тут сидишь на одном месте, юбку протираешь. И стоит, казалось бы тихонько, открыть дверь, да и шмыгнуть в туалет — так дети, как красная армия иноземного шпиона, тебя сейчас же и обнаружат. И с решительными криками: «А! А! А!» — бросятся за тобой. И уже обратного хода нет. К обычным делам исполнительного директора не вернешься. Выбрасывай, мамочка, белый флаг…
***
И утром в дом пришла тишина… И было это, когда детям исполнилось 2 года 3 месяца. Они вдруг полюбили смотреть мультики.
Теперь, правда, не знаю, куда бы спрятать видик. Перед мультфильмами не конкурентны стали любимые книжки, игрушки, цветная бумага, краски, фломастеры и пластилин…
Не знаю, как прийти к консенсусу, когда один просит про попугая, другой — про дедушку леву, а Мане срочно подавай про дедушку Мороза.
***
Была бы возможность на золотом пергаменте выложить имена рубиновыми буквами, кому я благодарна, то кроме имен врачей, родителей, родственников, обязательно значилась бы фамилия Потехиных. С соседкой Наташей и ровесницей, двухлетней Верочкой, я случайно столкнулась в лифте.
— Как живете? Приходите в гости, — вылетела из ее рта чисто дежурная, ничего не означающая фраза. А я вдруг уцепилась.
— А можно сегодня?
— Ну, хорошо, — робко сказала Наташа, понимая, что она совершила ошибку.
Мы в три секунды устроили вероломный бардак в ее большой комнате и отправились дальше на кухню, по дороге все сокрушая и снося. Кухня нас встретила изумительной чистотой и порядком. Но после того как Машуня навела ревизию на подоконнике, Саня — в почему-то не завязанных шкафах, а Сережа тем временем тихим сапом залез в ящик с овощами, хозяйка и завыла. А Верочка восторженно захлопала в ладоши. В этот день мое состояние было ниже плинтуса: ночью я не спала, потому что первую половину ночи писала для газеты, вторую — потому что у малышей открылся понос.
Как нормальная мама я должна была встать, отшлепать детей, прибраться и, раскланявшись, уйти, но я легла на пол, как белуга, включила телевизор и просто кайфовала. А я-то и не подозревала, какой кайф ходить в гости к соседям!
Как только нервы от перенапряжения лопаются, крылья опускаются, в крыльях опадают от душевного авитаминоза перышки, в глазах вместо райских птиц серый дым и жизнь не мила, я собираю в охапку причину всех своих головокружений, деток, и мы идем к спасителю — в гости к Вере и Наташе! Предварительно я, кончено, звоню, но ответ на мало что влияет.
— А может… — говорит, растерявшись, тоненьким голоском Наташа.
— Мы уже на пороге! — голос мой никель, с вкраплением свинца.
— Ну, приходите…
***
Все друзья потянулись на юга. Тянули и нас… Но мы их осчастливили, что не поехали с ними. Ребята, вы не знаете, на какие сложности обрекали себя. Ни нам бы отдыха не было, ни вам. Может быть, когда чуть взрослее будут и рванем отдыхать к морю. Но пока нам светит только дача. Дача у нас обычная. Двухэтажная, шесть соток, но в сосновом сохранившемся бору, с баней и красивым озером, где в этом году поселилась семейка уточек.
Я так счастлива, что это лето мы пережидаем там. В нашем каменном квартале, задымленном царстве одноликих клонов-домов, стоящих на мягком от солнца пластилине-асфальте, жить летом невозможно.
***
Приходя на наш участок, моя мама закрывает глаза. Раньше, когда детей не было, садик был оазисом садоводческого искусства. Все грядки ровные, газончик подстрижен, альпийская горка ухожена, все аккуратно растет и аккурат в срок поспевает. Сейчас же — трава по колено: где тут горка, где тут грядки, где газон — не найдет никто. Мама ноет:
— Выдели время — прополи клубнику! Зелень хоть посади. Ну, хоть одуванчики подстриги, а то все соседи в панике. Как ветер подует — семена к ним прилетят.
Мам, ну не могу я! Дети важнее. Займусь травой, дети как сорняки расти будут. Нет, лучше я детям книжку почитаю, гербарий сделаем или гирлянду из шишек.
***
Единственное доступное местом для отдыха на даче — это туалет. В саду он обычно выстроен в стиле а-ля совковский модерн, непременно выкрашен синей краской и стоит как украшение участка на самом видном месте, по центру забора. Перебежками, чтобы дети не заметили меня, как партизан, пролажу через кусты картошки и крыжовника в него. Боже, как же красиво смотрится наш садик из этого места! Какие чудные ромашки, флоксы, как, словно маленькими китайскими фонариками, украшена малина своими плодами, а звезды… Какие красивые из этого места звезды, большие, с ладошку, и яркие… Передышка. И снова:
— Мама!
Дети заметили «потерю бойца».
— Да тут я. Тут! — успокаиваю своих малышей призывным кличем.
***
В субботу разыскивала дедушку. Вдруг знакомая фигура выплыла из «синего домика».
— Ну, я вновь готов! — весело сказал отдохнувший дедушка и пошел к внукам, как Матросов на амбразуру.
***
У мамы дача рядом. Вечером, достав лейки и надев сапоги, малыши поливают огурчики. Измажутся, не без этого, но стараются. Рожицы сосредоточенные. Как-никак взрослое дело! Нет милей сердцу картины.
***
Катастрофа… У знакомых умерла бабушка, все в семье уехали на похороны и меня попросили посмотреть за восьмилетней Ксюшей. К тому же родители уехали отдыхать на озера Хакасии, и на мне оказалась их дача с прожорливыми до воды тепличными огурцами и помидорами, квартира с бесчисленными цветочными горшками зимнего сада и громкоголосая собака русский спаниель Руся. И как назло, у мужа аврал с работой, приезжает после девяти вечера.
Две недели мы живем на даче: я, плюс двухлетние малыши, плюс восьмилетняя Ксюша, плюс собака Руся, плюс кошка Чуча, плюс рыбки в трехлитровой банке... И минус няня, ее соблазнило солнце и теплые озера, и она уехала отдыхать с другом.
Первые дни мне казалось, что я — это большая машина автомат, включенная на программу «быстрая выжимка». Точно так же шумит, трясется, крутится на повышенных оборотах. Вот так и я — одной рукой варю борщ, другой протираю жопку малышу, ногой разнимаю собаку и кошку, при этом читаю стихи Маршака и Хармса. И с выражениями!
К концу вечера, понимая, что я ничего не успеваю, что дети все время просят «мама, мням, мням!», что собаке надо сварить кашу, кошке яйцо, а я до сих пор не налила себе кружечку чая… я растерянно всхлипывала.
Ночью спали так: муж — с Сережей, а я на полу, рассовав по подмышкам Машу и Сашу, на голове у меня лежала кошка, а в ногах — изнеженная мамой и страшно боявшаяся грозы собака. Оставалось на сердце мне поставить банку с рыбками.
Через два дня меня словно осенило. Зачем так напрягаться и переживать за чистоту и порядок? Ведь если я буду стараться все успеть, стану заядлой истеричкой и от меня уйдет муж. Поэтому утром, проснувшись, я отпускала детей в маечке и трусиках побегать по зеленому лужку, варила одну на всех овсяную кашу, детям украшала ее ягодами, кошке — остатками рыбы, собаке — остатками колбасы. Переодевала я их, чумазых донельзя, только в бане, напарив и вымыв основательно. Обед и ужин также делила по-братски. Видя, с каким аппетитом собака и кошка уплетали борщ, мои малыши тоже не отставали. А может быть, дело было наоборот: это кошка с собакой не хотели отстать от малявок? Но даже привередливая Ксюша просила добавку. Я же спокойно пила чай с баранками.
***
Вначале я поблагодарила Бога за Ксюшу. Первые дни она легко справлялась одна с тремя моими попрыгунчиками: возила их на тележке, играла в песочнице, рисовала и лепила. Я ликовала.
Но потом дорогая и красивая игрушка по имени «Тройняшки» Ксюше наскучила. Интерес к малышам пропал. И девочка начала капризничать, не слушаться и скучать по маме и папе. Приходилось, отпав от плиты, убаюкивать девочку, забыв о своей шабле, которая, узрев, что мама занята, бежала к яблоням и наедалась зеленых яблок.
***
Начиная с макушки июля делаем каждое утро с малышами вылазки на участок к бабушке. У нее-то все растет отлично. Пока она на курорте отдыхает, не задумываясь об обязательных литрах в вареньеконсервации, рвем ягоды.
Научила своих пострелят заглядывать под листочки и спрашивать: «Ягодка, ты где? Ку-ку!» Теперь издалека слышно моих кукушат.
Объясняю, что надо срывать те ягодки, которые поцеловало солнышко, и они стали красные. Саша подходит ко мне и, показывая мне полукрасную ягодку, лепечет:
— Мама, ягодку солнышко поцеловало. А поцеловать попу забыло…
***
После дневного сна едем на колясочке к озеру. Опушку леса огибают железнодорожные пути. Мы стоим на пригорке и машем проходящим поездам: товарнякам и пассажирским. Благодарные за наше старательное махание машинисты тепловозов машут нам рукой и гудят на все возможные тона.
***
Сегодня малыши побили Ксюшу. Развешиваю белье во дворе, вдруг крики и тишина. Вбегаю в дом — все воют…
— Что случилось?
Ксюша дала подзатыльник Маше за то, что она грязными руками схватила булочку со стола. Маша заныла, и тут же на Ксюшу с защитой набросился Саша, а сзади в спину укусил Сережа.
Неделя проходит под знаком борьбы за власть. И если Ксюша борется за власть в одиночку, начиная воспитывать кулаками и подзатыльниками. То у моих, как у маленькой своры щенков, в ход идут коготки и зубки.
— Мама, забери меня от этих испорченных детей! — воет Ксюша в трубку сотового телефона.
***
Какая же я с детьми стала смелая!!! В школе отличалась высшей степенью природной застенчивости и учтивости. Краснела невпопад. Решительности не было. И если меня били по левой щеке, прощала и вместо кулаков готова была не только подставить правую щеку, но и нести портфель до дома.
Но обстоятельства меня изменили. Сейчас, защищая малышей, как львица, могу любому перегрызть горло.
На днях купались мы с малышами в бассейне. Держу Машеньку на руках, а тут резко мне в спину врезается головой какой-то мужчина и, не извинившись, плывет как ни в чем не бывало дальше. Хотя я у бортика стою и дорогу не загораживаю. Я, не раздумывая ни минуты, цепляюсь рукой, как краб клешней, за трусы пловца и тяну их на себя.
— Чего тебе??? — высовывает из воды голову мужик.
— В следующий раз, если не будешь смотреть, куда плывешь, трусы сниму!
— И что?
— И выпорю!!! При всех ремешком.
Потом, выходя из бассейна, узнала в том наглом пловце — директора крупного завода. Вальяжный, в костюме тройка, он сел на Хаммер и дал по газам.
***
Работает этажом выше перфоратор… Какая это проблема для здорового взрослого человека? Никакая. Но если в доме маленький ребенок, который при сверлении просыпается или начинает бояться и плакать, то это уже не проблема, а беда… Яростная.
Дом у нас немолодой, но ремонт идет в подъездных квартирах с завидным постоянством. Причем обычно переделками начинают заниматься вечером, когда старики кладут под язык валидол или нитроглицерин, а я закачиваю своих малышей. Такое впечатление, что хозяева, придя с работы, вкусно поев и посмотрев новости, вдруг задумываются: «А не позаниматься ли нам сегодня ремонтом? Не посверлить ли нам стены?»
Набрасываю плащ, прыгаю в тапочки и бегу. Сразу и не поймешь, на каком этаже, в какой квартире происходит ремонтное светопреставление. Пробежишь белкой по этажам, обнаружишь, как лесной орех, квартиру, а потом на задних лапках — упрашиваешь хозяев, мол, пожалуйста, прекратите. А-то ведь дети боятся и уснуть не могут. Но хозяева, по родительски меня потискав, успокаивают и божатся, что, сделав дырок десять, уснут и сами мертвым сном. Но что такое дырок десять! Это еще тридцать минут сверления и ора малышей. Поэтому я стала поступать более кардинально. Как только слышу, что сверлят — отключаю на этаже свет (благо счетчики доступны). У народа всегда одна версия: перенапрягся перфоратор, надо его поберечь. Через какое-то время снова включают. Я снова — щелк…
Простите меня, соседи, за выходки а-ля Барабашка.
***
Все-таки слух до соседей дошел, что выключение электричества — это дело рук не Барабашки по имени Чубайс, а «больной на голову мамы тройняшек». Поэтому, во избежание очередных глюков с моей стороны, они предусмотрительно перед установкой пластиковых окон или металлических дверей звонят мне и говорят об этом.
Они сверлят, а мы с детьми пережидаем грохот в гостях у бабушки.
Дарья МОСУНОВА
Просмотров: 4898